У Бориса уже был боевой опыт – участвовал в контртеррористической операции на территории Чеченской республики, и когда началась спецоперация, добровольцем ушёл на фронт.
— Наверное, звучит пафосно, но не мог оставаться в стороне. Я должен был идти. Никто, кроме нас – так учили нас в училище ВДВ, — говорит.
На СВО он – третий год. Был танкистом, стрелком, сейчас – командир отделения противотанковых управляемых ракет. Награждён медалями Жукова, Суворова, «За ратную доблесть».
Одним выстрелом
— Был в стороне Работино у противника хороший забетонированный укреп со стальной дверью на входе. Наш полк всеми стволами его разобрать не мог. Ни реактивка, ни стволка (реактивная и ствольная артиллерия), ни птичники (операторы БПЛА), ни тем более штурма (штурмовики). И много они крови попили у наших. В ночь получаем задачу с координатами этой цели, количеством выстрелов, — рассказывает Борис. — Навелись. Установка самодельная, в боях усовершенствованная, так что наводились кустарным методом – на глаз при помощи строительного уровня, гаечного ключа и русской присказки. Птицу (беспилотник) подняли. Команда «Выстрел»! Ушёл… Шлёп! В рацию: «Спасибо за работу. Расчёт – в укрытие!» Переглянулись, не поняли. Обычно первый – пристрелочный, потом корректировка и – следующий, а тут: тишина, «расчёт в укрытие» и всё… Утром командир заскочил на позицию. Радостный, весь светится: «Красавчики мои… Молодцы!» Не поймём, чего радуется?.. В блиндаж спустились, присели, рассказывает: «Вот вы молодцы! Помните укреп «синих» (противника) разобрать никто не мог в полку?» Мы переглянулись. «Вчера с птицы наблюдали за вами. Один выстрел и – в точку! Те дверь чуть приоткрыли стальную и – прямо в щель в эту, прямое, 120-ым! Все к Бандере… Штурма двинуться могут дальше, а вас – к наградам!» Медаль Суворова – за выполнение этого задания.
Своих не бросаем
— Новая задача. Собрались, перекрестились, зашли на позицию. «Птиц» над головой – тьма-тьмущая… Надо отнести воду чуть вперёд, метров 200, там ребята сидят. Напарнику моему дорога знакома, побежал. Минут через 15 хлопок (я понял, что сброс) и крик «Боря, помоги!» Первая мысль: страшно, его уже мониторят, побегу – приоритетной целью стану я… Секунду замешкался. Но если я его сейчас не вытащу, его точно законтролят (добьют)… Страх в норке (вырытое в земле укрытие, меньше блиндажа ) оставил, рванул к нему что есть силы, не разбирая дороги… Только по голосу… Нашёл. Лежит, ноги перебиты, в крови всё… Я его – на плечо и бегом обратно. Уйти с «открытки» (открытая местность), пока небо чистое… Жужжит вдалеке, да и Бог с ним… Закинул его в норку, перевязал. Вызвал эвакуацию, я-то не могу позицию оставить. Вечером за ним пришёл проводник, «по молоку» (15-20 минут после захода солнца, когда «птица» слепнет или идёт замена дневных на ночные), они ушли. Жив мой напарник!
С Божьей помощью
— В окопах атеистов нет. И Господь нас хранит.
…У самого блокпоста в дверь нашего УАЗа прилетел комик (дрон-камикадзе). Я как раз за ней сидел, в считанных сантиметрах. Шесть человек в машине, все контужены, дым, гарь. Очнулся первым, понимаю, что следующий дрон пойдёт на добивание, надо уводить машину, оглядываюсь на водителя – лежит на руле… Кричу ему: «Дюша, гони!» Тот очнулся, смог увести машину. Когда командир увидел её: «Ребята, не знаю, какие крылья были над вами в тот момент…» На нас в сгоревшей машине действительно – ни капельки крови, ни царапины от битых стёкол. Только Бог знает, как выжили.
Потом попал в закрепы (те, кто идут за штурмовиками и закрепляются на позиции). По минным полям, под обстрелами, бегом от комиков… Не знаю, как получилось, что сейчас с вами… С Божьей помощью, не иначе.
…В отпуске ко мне на улице подошёл незнакомый мужчина: «Поезжай в монастырь в Ольховке, найди икону Георгия Победоносца, она тебя ждёт». Вчера ездил. Встал у иконы на колени, молился, благодарил Господа. Ушла тяжесть с души. Нельзя нам без Бога.
Первое слово
— С портативным устройством РЭБ (радиоэлектронной борьбы) пошли прикрыть ребят. Пять километров по «открытке» — полям, посадкам, в которых по два-три дерева остались. Дошли благополучно, но точку, где остановились, противник «срисовал». Дроны налетели, артиллерия стала обрабатывать – головы не высунешь. На два месяца на той точке «зависли». Воду, еду иногда долетавшие «птички» доставляли, но больше беспокоило то, что не было связи с родными. Два месяца. Жена сон потеряла. Первое, что сказал, когда смог позвонить: «Живой!..» Галочка – мой надёжный тыл, мой ангел, оберегает меня своими молитвами в самые трудные моменты, когда между жизнью и смертью утончается грань…
Хотел бы каждого обнять
— Насколько труднее было бы нам на фронте без помощи волонтёров группы «Фролово Zа наших», всех фроловчан. Очень выручают батарейки на «птицы», запчасти для машин, снаряжение, масксети… А хлеб – сначала разломишь буханку, надышишься родным ароматом, потом только ешь. Мужики приезжают к нам в такие районы, в которые не каждый поедет. Хотел бы каждого обнять. От всего личного состава нашего подразделения огромное всем спасибо. Спасибо за ваши молитвы, за помощь, за пройденные ради нас километры фронтовых дорог, за то, что вы у нас есть. Наш народ, который с нами. Победа будет за нами!
Дядя Дима рад
— В тыловых районах ещё существует риск – куда не достаёт ствольная артиллерия, долетают дроны. Строители, хлеборобы работают в касках и часто в бронежилетах, но они отстраивают новые здания, строят дороги, растят хлеб. Освобождённые территории возвращаются к мирной жизни. В одном из посёлков вблизи линии боевого соприкосновения познакомились с пенсионером – дядей Димой. «Разве я мог на прежнюю пенсию позволить себе телевизор-плазму, а сейчас – вот он, стоит на тумбочке. А дорогу посмотри, а новый медпункт, — радуется. – Но главное – страданиям нашим пришёл конец. Спасибо России. Спасибо вам, бойцы».